Статья опубликована в трёх изданиях: газете "Победа" № 95, 30 августа 2011 г.; "Крымские известия" №157, 31 августа 2011 г., "Литературная газета + Культурный курьер: Крым-Севастополь"№ 17, 16-29 сентября 2011 г.

И если все ж — плеча, крыла, колена
Сжав — на погост дала себя увесть,—
То лишь затем, чтобы, смеясь над тленом,
Стихом восстать — иль розаном расцвесть!

М. И. Цветаева

Марина Цветаева… Долгие годы это имя было приказано забыть, стихи запретить. Но не забыли, не стёрли из памяти. Переписанные от руки на листах из школьных тетрадей, на мятых страничках записных книжек поэтические строки продолжали жить, донося до читателей звучание туго натянутых струн души поэтессы. Её творчество – неуклонный путь наверх, к совершенству, к удивительному миру глубины слова, её жизнь – преодоление многих препятствий, стремление вырваться из плена бытовых проблем, которые непомерным грузом наваливались на всё её существо, забирали жизненные силы, заставляли искать выход из очередной западни… Выход этот она однажды не нашла…

Не так много на земле мест, где Марина Цветаева была счастлива… И тем отрадней осознавать, что когда–то жизнь юной Цветаевой была согрета ласковыми лучами крымского солнца. Легко скользившие по склонам Кара-Дага, согревающие пенящиеся волны Чёрного моря, солнечными зайчиками резвящиеся на старых феодосийских улочках эти лучи ласково касались Марининых щёк, вместе с лёгким ветерком перебирали её мягкие пушистые волосы, нежным облаком обрамлявшие лицо. Лучи не просто согревали, они проникали в самое сердце, навсегда заронив в него искру привязанности и любви к этому удивительному уголку земли, подарившему ей столько счастливых моментов.

Память об этих теперь уже далёких днях хранит феодосийский музей Марины и Анастасии Цветаевых. Его посетители, слушая рассказ экскурсовода, мысленно переносятся в Феодосию начала прошлого века, "полную уютных семейств и дружеских сборищ", как писала в своих "Воспоминаниях" Анастасия Ивановна Цветаева. Запах цветущих деревьев, ветер с моря, любование красотой древнего города, юношеские мечты о прекрасном…и вдруг пронзительные нотки тоски, совершенно немыслимые в таком дивном мире молодости, грёз и творчества, они звучат в одном из прекрасных лирических стихотворений Марины Цветаевой, написанных в то время:

Над Феодосией угас
Навеки этот день весенний,
И всюду удлиняет тени
Прелестный предвечерний час.

Захлёбываясь от тоски,
Иду одна, без всякой мысли,
И опустились и повисли
Две тоненьких моих руки…

Вероятно, дар предвидения, которым, несомненно, обладала Марина Ивановна, уже тогда позволял ей понять, что всё это очень не на долго; что скоро жизнь, отметая многое из того, что дорого её сердцу, понесётся вскачь по вздыбившимся под ударами революций и войн дорогам России и Европы… В жизни Цветаева теряла многое : в детстве – мать, чуть позже – отца; затем – революция, гражданская война, потеря средств к существованию, смерть младшей дочери, вслед за ней – потеря родины, с 1922 - долгие годы эмиграции. В 1939 году Марина Ивановна возвратилась домой вместе с сыном Георгием вслед за дочерью Ариадной и мужем Сергеем Эфроном, которые уехали в 1937, но это был уже не тот дом…

С фонарем обшарьте
Весь подлунный свет!
Той страны - на карте
Нет, в пространстве - нет.

…Той, где на монетах -
Молодость моя -
Той России - нету.
- Как и той меня.

Если дочь возвращалась на родину, которую покинула в неполные десять лет вместе с матерью, с надеждой на счастливое будущее, а муж после возвращения в Советский Союз писал Марине Ивановне во Францию с дипломатической оказией совершенно счастливые письма, то сама Цветаева хорошо понимала, что её будущее на родине далеко не безоблачно. И снова ряд потерь – арест дочери, мужа, потерян кров, заработок…


Затем война, опять неизвестность, что делать дальше? Ехать или не ехать в эвакуацию? Что будет с учёбой Мура (так в семье называли сына Георгия)? Какова дальнейшая судьба дочери Ариадны и мужа Сергея Эфрона? Искать ответы на все эти вопросы Цветаевой приходилось самой. А ещё – страх за сына, страх от неизвестности, от постоянного ожидания, что вот-вот придут и за ней… Как бы то ни было – Марина Цветаева осталась одна перед стеной немых вопросов, которые постоянно надвигались на неё, давили на грудь, мешая дышать и жить...

Вероятно, отсюда мысль о самоубийстве: "Я постепенно утрачиваю чувство реальности: меня - все меньше и меньше... Никто не видит, не знает, что я год ищу глазами - крюк... Я год примеряю смерть. Все уродливо и страшно... Я не хочу умереть. Я хочу не быть..."

…Отказываюсь — быть.
В Бедламе нелюдей
Отказываюсь — жить.
С волками площадей

Отказываюсь — выть.
С акулами равнин
Отказываюсь плыть —
Вниз — по теченью спин.

Не надо мне ни дыр
Ушных, ни вещих глаз.
На твой безумный мир
Ответ один — отказ.

Поиски работы в Елабуге, куда Цветаева после долгих раздумий всё же попала во время эвакуации, не принесли желаемых результатов. Марина Ивановна отправляется в Чистополь с просьбой разрешить ей с сыном перебраться туда жить. Разрешение получено. Нужно искать жильё и место работы. В книге Ирмы Кудровой "Гибель Марины Цветаевой" описан эпизод, когда в Чистополе Цветаева в помещении горсовета ожидает ответа на просьбу остаться с сыном здесь. Она совершенно случайно встречается с бывшей там в эвакуации Лидией Корнеевной Чуковской, дочерью известного детского писателя. Лидия Корнеевна становится свидетелем того, как Марина Ивановна, только что получившая согласие властей на переезд в Чистополь, совершенно не рада благополучному окончанию хлопот о прописке. Она прекрасно понимает, что на месте только что рухнувшей стены возникнет новая – поиск работы. Нужно найти комнату, но Цветаева отвечает Чуковской: "А стоит ли искать? Всё равно не найду. Лучше уж сразу отступлюсь и уеду в Елабугу…Если и найду комнату, мне не дадут работать. Мне не на что будет жить". Именно "не дадут работать"…

Вернувшись в Елабугу, Цветаева не прекращает поисков работы. Она идёт пешком в пригород, где в овощном совхозе, как ей сказали, можно договориться о заработке. Но её услуги оказались не нужны и там… А председатель совхоза, чтобы не отпускать ни с чем усталую, немолодую женщину, даёт ей пятьдесят рублей, которые она оставила на его столе и ушла... Милостыня, поданная великому русскому поэту…, что может быть страшнее и унизительнее для блистательной и независимой Марины Цветаевой!

Кто знает – окажись рядом с ней человек, способный поддержать, помочь в тяжёлую минуту, может быть, всё было бы по-другому, ведь сколько трудностей приходилось ей преодолевать в жизни… Но никого не было, никто не отозвался… Шестнадцатилетний сын, Георгий, оказался не готов стать матери опорой и поддержкой… Конечно, очень трудно в таком возрасте разобраться в той непростой обстановке, которая сложилась тогда: приезд в страну, о которой он знал по рассказам отца, о которой мечтал, но совсем не представлял, что в ней творится на самом деле, арест близких ему людей.

31 августа 1941 года Марина Ивановна Цветаева была найдена повешенной в Елабуге, в доме Бродельщиковых, у которых она с сыном снимала комнату…

В письме от 11 сентября 1941 года к своей тётке Лилии Эфрон Георгий Эфрон так пишет о смерти матери: "Я думаю, что до Вас уже дошла весть о самоубийстве М.И., последовавшем 31-го числа в Елабуге. Причина самоубийства – очень тяжёлое нервное состояние, безвыходность положения – невозможность работать по специальности; кроме того, М.И. очень тяжело переносила условия жизни в Елабуге – грязь, уродство, глупость. 31-го она повесилась. Она многократно мне говорила о своём намерении покончить с собой, как о лучшем решении, которое она могла принять. Я её вполне понимаю и оправдываю…".

Шестнадцатилетний мальчик не позволяет себе ни единой жалобы, ни единой эмоции… По крайней мере, на бумаге…Это далеко не чёрствость, равнодушие – это, может быть, некое шоковое состояние ребёнка не осмыслившего потерю, не осознавшего, что он остался один, что матери больше нет, а ещё - полное доверие к той, которая сказала: попала в тупик, больше не могу, дальше было бы хуже. Которая, почувствовав, что больше не в состоянии ничего сделать для сына, решила освободить его от себя вот таким способом. Не только освободить, но и внушить ему уверенность, что это решение было единственно правильным.

В литературе по цветаеведению выделяется три версии ухода Марины Ивановны: первая говорит о том, что она сделала это, спасая или, по крайней мере, облегчая жизнь своего сына. Убедившись, что репутация "белогвардейки" распространяется и на него, Марина Ивановна решает избавить Георгия от притеснений и лишений, избавить, освободив от себя… Она надеялась, что сыну помогут… Но и предсмертная просьба Марины Ивановны, адресованная поэту Николаю Асееву и его семье - взять к себе Мура и воспитать его как сына- выполнена не была.

Другая версия наиболее аргументирована цветаеведом Марией Белкиной, которая считает, что Марина Ивановна к уходу из жизни была внутренне давно готова, о чём свидетельствует множество её стихотворений и дневниковых записей. Кроме этого Белкина вносит мотив душевного нездоровья Цветаевой, обострившийся с начала войны. Исследователь опирается при этом на свои личные впечатления.

И наконец, в последние годы появилась третья версия гибели поэта, точнее - убийства, согласно которой роковая роль отводится органам НКВД. Подтверждение этой версии мы находим в книге Кирилла Хенкина "Охотник вверх ногами…", в книге Татьяны Костандогло "Пятый воздух", подобная версия была высказана и Наталией Савельевой и Юлием Пустарнаковым (Москва), журналистами, независимыми исследователями жизни и творчества Цветаевой. Один из номеров издающегося ими альманаха "Под сенью оливы" так и называется "Пора гасить фонарь…" (Версия гибели Марины Цветаевой).

Как бы то ни было - её уход из жизни всё более представляется неоднозначным, всё менее - самоубийством, даже, если доведённая до крайности, петлю себе на шею накинула сама. Вспоминаются строки Евгения Евтушенко из стихотворения "Елабужский гвоздь":

…Есть лишь убийства на свете - запомните.
Самоубийств не бывает вообще...

Марина Цветаева - большой поэт, и вклад ее в культуру русского стиха ХХ века значителен. Наследие её велико и труднообозримо. Ее не впишешь в рамки литературного течения, границы исторического отрезка. Она необычайно своеобразна и всегда стоит особняком. Иосиф Бродский так писал о Марине Ивановне: "Цветаева – поэт чрезвычайно искренний, возможно, самый искренний в истории русской поэзии. Она ни из чего не делает тайны. Цветаева-поэт тождественна Цветаевой-человеку; между искусством и существованием для неё не стояло ни запятой, ни даже тире: Цветаева ставила там знак равенства. Крупнее Цветаевой в нашем столетии нет поэта". Марина Ивановна Цветаева ушла…Но осталось ее Слово, ее Душа – поэзия, прозаические произведения, статьи, письма и дневники. Множество песен и романсов на её стихи написано разными композиторами, а сколько их еще будет! В далёком и счастливом для Цветаевой 1913 году в Коктебеле были написаны удивительно пророческие строки:

Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я – поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет.

Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
- Нечитанным стихам!

Разбросанным в пыли по магазинам,
Где их никто не брал и не берет,
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.

И сегодня мы с уверенностью можем сказать - стихам Марины Ивановны Цветаевой настал черёд!

Нет аккаунта? Зарегистрируйтесь!

Войдите в свой аккаунт