"В ночь на 24 июня 1944 г. более 12 тысяч болгар, в основном старики, женщины и дети, вместе с 14 тысячами греков и 10 тысячами армян были вывезены из Крыма в Среднюю Азию, Казахстан, Сибирь, Башкирию, где, поселенные в бараках и овощных складах, работали на лесоповалах, нефтепромыслах, хлопковых полях, соляных копях. 12 лет их считали спецпереселенцами, врагами народа. В 1956 г. болгары Крыма получили советское гражданство и право жить во всех местах беззаконной империи, но не в своих родных селах… Лишь немногим посчастливилось вернуться в Крым" (А. К. Шапошников. Краткий исторический очерк к сборнику "Песни болгар Коктебеля и Дяутеля").
18 мая 1944 г. в Среднюю Азию из Крыма был отправлен первый эшелон с крымскими татарами. Месяцем позже, 24 июня, из Крыма были высланы также армяне, болгары и греки. Всего из Крыма депортировано 228 543 человека, из них 191 014 были крымские татары. Почти половина депортированных – 46,3 процента – погибла в дороге. За этими сухими статистическими данными (трудно сказать, насколько они реальны) стоят человеческие судьбы. Массовая депортация происходила в соответствии с постановлением Государственного комитета обороны СССР. Согласно плану, в Центральной Азии депортированных направляли в Узбекистан и прилегающие районы Казахстана и Таджикистана.
Немало задокументировано историй тех трагических событий весны-лета 1944 года для крымских татар, армян, греков и болгар, которые в одно мгновение были лишены отчих домов, земли предков, исторической Родины. Такого характера документы сохранились и в Доме поэта. В архиве вдовы поэта, Марии Степановны Волошиной хранится письмо, датированное летом 1944 года, присланное из казахского города Гурьев, от бывшей жительницы Коктебеля Марии Д. Стамовой – представительницы болгарской фамилии известной как в Коктебеле, так и в Старом Крыму, чей предок - "Никола Стамов, один из прибывших в Керчь болгар-корабелов, женился там и поселился в 1834 г. у Судакской дороги в Коктебеле, купив у местного землевладельца участок и построив там постоялый двор (“хан”)". Письмо, что называется по свежим следам, содержащее пока что недоумение по поводу произошедшего и надежду на скорое возвращение. Вот это "живое" свидетельство:
Привет Вам Мария Степановна, из цветущего Казахстана!
Сегодня у меня немного свободного времени и мне захотелось написать на родину. К тому же, думаю, Вам будет интересно узнать участь людей, с которыми Вы так много прожили. Еще с Феодосии нас разделили с коктебельскими людьми. На нашем эшелоне ехали Шеретовы, Маруся Клинчева, Наташа Клинчева, еще несколько семейств. Остальные попали в другой эшелон и теперь находятся или у Саратова, или в районах Ташкента и Алма-Аты.
Мы ехали 13 длинных, как целый год, дней. Ехали в товарном; духоту, вонь, вообще все эти прелести, Вам незачем описывать. Переезжали Дон, Волгу, Урал. В другое время меня бы заинтересовало все это, но при таких обстоятельствах, как мы ехали, все мне казалось сереньким и не интересным. Особенно меня поражали селения; грязнота жителей, но дома, дома! Вы себе представить не можете, что это за курятники. До сих пор я еще не видела ни одного дома опрятного и чистого, как у нас в Крыму.
10-го июля мы приехали в Гурьев. Этот злосчастный город решает нашу судьбу. Гурьев – город с крупной нефтяной промышленностью. Очень много есть американцев; они строят здесь заводы на свой лад. Так как Гурьев стоит на Урале, то у нас очень много рыбы и продают ее довольно дешево. Приехали мы сюда в самую жару; от комаров не было спасенья. Люди пили сырую воду просто из Урала, потому что другой воды здесь нет. Жили все вместе в одном большом сарае (там, где жили раньше верблюды).
Люди стали болеть тифом, дизентерией, малярией и другими болезнями, о которых мы раньше и понятия не имели. Теперь у нас в итоге каждый день по покойнику, иногда и больше. Из нашей семьи пока никто не умер, но о здоровье не спрашивайте; все похудели и осунулись, особенно Виктор. Нам удалось вырваться из сарая и найти себе, довольно приличную квартиру. Между прочим, мы до сих пор не знаем за что мы здесь, мы еще до сих пор находимся в недоумении.
Здесь находимся на равных правах со всеми остальными и уже не раз карались люди за то, что оскорбляли нас. Каждый имеет право учиться или работать по специальности. Дока уже работает санинспектором, Ася в поликлинике. Меня же обещают взять счетоводом работать, а нет, так буду учиться дальше. Хлеба получают служащие по 500 гр., иждивенцы 300. Получаем продуктовые карточки. В общем, жизнь здесь была бы возможна, если бы не дороговизна и плохая вода, да побольше бы фруктов и овощей.
Сегодня видела первый виноград. Я даже не спросила цену, до того это испортило мне настроение. Спекулянтов здесь больше, чем надо, к ним не принимают никаких мер; так что люди стараются обмануть друг друга в самой мелочи. Коренное население казахи. <…> Вы можете поверить, что они специально разводят на себе вшей, чтобы потом высасывать из них кровь. Вы не верите? Я тоже раньше не верила, пока сама не увидела.
Только Вы Мария Степановна можете понять, как тяжело сейчас нам, так привыкшим к морю, к горам, к зелени и фрукте. Я даже вздрагиваю, когда пишу свой адрес; я так привыкла писать "Крым АССР"! Ах, этот Крым! Он кажется мне теперь каким-то легендарным, окутанным таинственной, фантастической оболочкой. Насколько это верно не знаю, но поговаривают, что будет проверка людей и многих отошлют обратно.
Мы ходили в Н.К.В.Д. и нам сказали, что нам очень будет нужно удостоверение или справка о том, что наш папа был партийный, что он был арестован немцами 42 г. 10-го апреля. Эту справку мы можем получить в сельсовете.
Дорогая Мария Степановна! Будьте уже до конца нашей благодетельницей, похлопочите, может быть, достанете эту справку в сельсовете. Если Вы это сделаете, то мы Вам будем бесконечно благодарны. Напишите нам в каком состоянии находится наша деревня, открывается ли дом отдыха. Напишите, как поживает наш Виктор, здоров ли он? Мария Степановна! Это была большая ошибка. Мы думали, что мама его не поедет, теперь же мы узнали, что она в 200-х км от нас. Но это лучше, что он остался, иначе он не был бы жив уже.
До свидания! Горячий привет Анне Александровне и Варваре Яковлевне. Не забудьте передать привет Коктебелю! Последнее, что я могла видеть – это профиль Макса. Мария Степановна, постарайтесь, может быть, достанете эту бумагу. Стамова М. Д.
Мария Степановна вела переписку со многими бывшими односельчанами. Помимо писем Стамовых, в ее архиве сохранились письма от болгарских семейств Тритчевых, Хановых и других полные слов признательности и благодарности за память, нравственную поддержку и материальную помощь.
Еще одна коктебельская фамилия – Кустадинчевы - связана и с жизнью музея. Матрена Константиновна Кустадинчева проработала долгое время в Доме-музее М. А. Волошина с конца 1981 года, еще до его официального открытия 1 августа 1984 года. "Матрена Константиновна ловчее и чистоплотнее Л. А., работает быстро и тщательно", - так с уважением оценил её работу первый заведующий музеем В. П. Купченко в хронике "Мой Коктебель".
После ее смерти дочь – Анна Касирумова – инициатор создания общественной организации культурно-просветительского общества болгар "Коктебель", передала в фонды музея награды своей мамы: государственные юбилейные медали к 30-летию, 40-летию, 50-летию, 60-летию, 65-летию Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. за доблестный и самоотверженный труд в период Великой Отечественной войны и юбилейная медаль "65 лет Победы над Германией в Великой Отечественной Войне" организации возрождения культуры п. Коктебель.
