Я не учу, я пробуждаю

И не иссякнет бытие
Ни для меня, ни для другого
Я был, я есмь, я буду снова!
Предвечно странствие мое.
М. Волошин 1910

В Доме-музее М.А.Волошина проходит экспонирование выставки «Великое творя, шагнуть за рамки собственного века», посвященной юбилеям Н.Макиавелли, Ф.Рабле, У.Шекспира, И.В.Гете, Ф.Шиллера, О. де Бальзака, Ж.Санд. Экспозиция выставки продолжает один из самых информативных и познавательных циклов, сложившихся в музее на протяжении последних лет – «Из мемориальной библиотеки М.А.Волошина». Слова великого И.В.Гете вынесены в название выставки не случайно. Пожалуй, нет такого человека, который не слышал бы имен этих гениальных мыслителей, философов, поэтов или не был знаком, хотя бы фрагментарно, с творчеством некоторых из них. О богатстве и уникальности волошинской библиотеки много писали и говорили, как при жизни ее хозяина, так и после его кончины. Чтение не являлось для Волошина самоцелью. В письме к М.В.Сабашниковой он признавался: «Я могу прочесть, проштудировать очень внимательно томы, знать их – и душа будет пуста. Мне не это знание нужно… я люблю думать над книгой» [1]. Относясь к книге как к памятнику материальной культуры и произведению искусства, он, тем не менее, называет ее «постоянным орудием своей работы». Посетители Дома Поэта получили счастливую возможность познакомиться с книгами писателей-юбиляров этого года.

В центре внимания организаторов выставки – попытка обобщения опыта М.А.Волошина как гениального библиофила, исследователя и читателя мировой и отечественной литературы, философии, мемуаристики, специальных книг по искусствоведению, истории, оккультизму в контексте духовных исканий поэта. В этом ключе творчество М.А.Волошина открывается новыми гранями, демонстрирует новые возможности для современного волошиноведения.

Одной из задач выставочной экспозиции явилась, по возможности реконструкция круга чтения Волошина, его литературные пристрастия и предпочтения. Демонстрация маргиналий и помет на полях книг, сделанных рукой хозяина библиотеки, помогают, в свою очередь, проследить реализацию литературных замыслов Максимилиана Александровича. Анализ и изучение эпистолярного наследия поэта, воспоминания современников, дневниковые записи также раскрывают и выявляют влияние философских идей таких «властителей дум» для целых поколений, как Шекспир, Гете, Шиллер, Ницше, Шопенгауэр на воззрения, духовное становление, формирование художественного метода и эстетические принципы Волошина. Это стремление «остановить мгновение» (в письмах современникам, в воспоминаниях) в немалой степени было свойственно Максимилиану Александровичу. Поэт и переводчик, художник и критик, он на первое место ставил оригинальное творчество. Не «пересказ действительности», а «созданная действительность», когда под пером или кистью возникала «новая жизнь». Задумывая серию «Лики творчества» осенью 1906 года, Волошин видел своей задачей «писать о людях, передавать их разговоры», имея в виду прежде всего литераторов. Образцом для него служили «Лица и маски» Реми де Гурмона и «Вымышленные жизни» Марселя Швоба. В своем «Ответе Валерию Брюсову» (В.Я.Брюсов в 1908 году выступил с открытым письмом к Волошину, в котором возражал против вторжения в его «частную жизнь»), опубликованном в том же номере газеты «Русь», Волошин настаивал: «Надо записывать литературные разговоры своих современников, потому что это документы громадной исторической важности. И документы эти редки. Как благодарны мы Эккерману, сохранившему нам разговоры Гете, Эмилю Бержера, сделавшему то же для Теофиля Готье, Андре Жиду, запечатлевшему несколько рассказов Оскара Уайльда! И кто вознаградит нас за безвозвратную потерю разговоров Малларме?» [2].

Иоганн Вольфганг Гете (1749-1832) – 270 лет со дня рождения

«Мир каждый видит в облике ином,
и каждый прав: так много смысла в нем»
Иоганн Вольфганг Гете

Не будет преувеличением сказать, что И.В.Гете был центральным автором для Волошина, а «Фауст» являлся своего рода камертоном для понимания всего творчества поэта. «И «Фауст» на всю жизнь остался наиболее любимым, чаще всего цитируемым произведением Волошина… как Гете создавал Фауста в течение всей своей жизни, так и Волошин почти всю жизнь не расставался с этим произведением», - пишет В.П.Купченко в статье «И.В.Гете в творчестве М.А.Волошина» [3]. Еще совсем молодой поэт неоднократно отмечал, что в Гете сочетаются и мудрый Фауст, и коварный Мефистофель. Эта двойственность и противоречивость неоднократно восхищала Волошина. 21 августа 1896 года в Нижнем Новгороде он пишет четверостишие «Надпись на бюсте Гете»:

Взглянув на этот чудный профиль,

Поймешь, как в личности одной

Мог жить холодный Мефистофель

И Фауст с страстною душой. [4]

В 1898 году, отвечая на вопрос «тургеневской» анкеты «Ваша любимая героиня в романе?» наряду с Сонечкой Мармеладовой и Ганнеле (героиней одноименной драмы Г.Гауптмана) он назовет «Гретхен из «Фауста» [4, 44]. Тема «Волошин и Гете» была поставлена М.Цветаевой как ключевая для понимания поэта. Стремясь доказать «германство», «гетеанизм» Волошина, она обращается к теме путничества, странничества: «<…> он был именно Wanderer, тем, кто выходит с определенною целью: взять такую-то гору и к концу дня или лета, очищенный, обогащенный, домой возвращается. <…> Друг он был из страны Друзей, то есть Германии… Тут я смело утверждаю германство Макса. <…> глубочайший, рожденнейший его пантеизм был явно германским, - прагерманским и гетеанским. Макс, зная или не зная об этом, был гетеанцем<…> Германцем в нем был родник его крови и родник его мистики, родники скрытые из скрытых и тайные из тайных. Француз культурой, русский душой и словом, германец духом и кровью» [5].

М.В.Сабашникова в книге «Зеленая змея» (само название позаимствовано из «Сказки» Гете) также называет М.Волошина странником, для которого характерна отстраненность, удаленность ото всех, или, говоря словами поэта, он был «близкий всем, всему чужой». Этот образ художника-странника,«изгнанника, скитальца и поэта» снова наследует образ Гете и будет сопровождать Волошина всю творческую жизнь.

Характерно, что сам Волошин почти не писал о Гете и германской культуре в целом, но приводил из Гете лишь короткие, емкие цитаты. «Дух, воплощаясь, должен помрачаться и ограничиваться» [6] - эту строку Гете цитирует Волошин в статье «Индивидуализ в искусстве». Исследователь творчества М.А.ВолошинаТ.А.Кошемчук в статье «О гетеанизмеМ.А.Волошина» пишет: «Гете был близок Волошину принципом своей духовной организации: многоликость – их характерная черта <…> Многоликость при единстве центра, или, гетевскими словами, податливость при большой воле, совершенная открытость и полнота самообразования – характерные черты духовного облика Гете и Волошина» [7].

«Все приходящее есть только символ» - это любимая волошинская цитата из Гете. В.П.Купченко отмечает, что впервые Волошин цитировал эти слова в письме к М.Сабашниковой в 1905 году: «Во мне последние дни звучат все слова Гете «Все приходящее есть только символ» [8]. Этой цитатой из Гете Волошин поясняет суть всего символистского мировосприятия. «Символ всегда переходит от частного к общему. Поэтому символизм неизбежно зиждется на реализме и не может существовать без опоры на него. <…> Поэтому по существу своему символизм ясен и прозрачен, и если он является иногда запутанным и темным, то это не вина символизма, а вина либо плохого поэта, либо невнимательного читателя», - отмечает Волошин в статье «Леонид Андреев и Федор Сологуб» [6, 445]. В духе Гете определяет Волошин цель искусства: «преображать, просветлять и творить окружающую природу». Поэт, по мысли Волошина, становясь голосом всех вещей и явлений, называет их по имени.

Говоря о влиянии Гете на Волошина, нельзя не сказать о его трактате «К теории цвета», которому сам Гете придавал крайне важное значение. Взгляды Гете на природу цвета и на вопросы, связанные с особенностями его восприятия, близки и созвучны Волошину. В очерке «О самом себе» Волошин писал: «К акварели, больше, чем ко всякой иной живописи, применимы слова Гете, которыми он начинает свою «Теорию цветов», определяя ее как традицию солнечного луча, который проникает через ряд замутненных сфер, дробясь и отражаясь в глубинах вещества. Это есть основная тема всякой живописи, а акварельной по преимуществу» [9]. Свое символическое понимание цвета художник гораздо позже выразит в статье «Чему учат иконы?» (1914 г.), опираясь, однако, на гетевскую«Теорию цвета». В 1908 г. М.В.Сабашникова, отвечая на письмо Волошина, призывает его «к простоте Пушкина и Гете» и советует прочесть «теорию цвета Гете».

В 1906 году в журнале «Золотое руно» вышла ранее упоминаемая статья Волошина «Индивидуализм в искусстве». Вопрос об «индивидуализме», оказавшийся в центре внимания Волошина, был одним из наиболее злободневных в идейных спорах символистов в 1905-1907 гг. Продолжая эстетические принципы Гете Волошин пишет: «Никогда не следует забывать слова Гете о том, что творчество – это самоограничение». Эту мысль Гете Волошин повторял неоднократно; так, в стихотворении «Подмастерье» (1917 г.) сказано:

Для ремесла и духа – единый путь:

Ограниченье себя.

И позднее, в 1930 году в очерке «О самом себе»: «Вообще в художественной самодисциплине полезно всякое самоограничение» [9, 167].    

В 1914 году судьба приводит его в Дорнах, и пять с половиной месяцев он участвует в постройке первого Гетеанума (тогда он еще назывался Иоановым зданием). В этот период он часто испытывает «душевную потерянность», находя отраду лишь в живописи. В беседе с Рудольфом Штайнером Волошин жалуется, что у него «погасает чувство любви» (к людям) – и получает от Доктора советы духовных упражнений, а затем Р.Штайнер предлагает ему заняться изготовлением эскизов для занавеса большого зала (в 400 кв.м.) с изображением сцены из поэмы Гете «Тайна» [4, 359]. Сам Максимилиан Александрович, вспоминая позднее это время, неоднократно говорил о том, какое центральное значение имела для него эта братская совместная работа.

Из обширной коллекции книг И.В.Гете, находящихся в мемориальной библиотеке М.А.Волошина, на выставке представлены редкие экземпляры из пятитомного собрания сочинений под редакцией и предисловием Н.В.Гербеля, книга «Лирики»[1] под редакцией и предисловием Б.В.Гиммельфарба. Привлечет внимание посетителей выставки гетевский «Фауст»[2] с дарственной надписью переводчика П.Трунина Е.О.Волошиной: «Дорогой милой Аленушке – VergissmintiП.Тр.». Интерес представляет знаменитая книга мемуаров Гете «Поэзия и правда»[3], над которой он работал двадцать лет. Книга знакомит нас с обстоятельствами создания многих шедевров: «Все мои произведения – лишь отрывки одной большой исповеди; чтобы понять их, надо знать их происхождение, уловить момент их зачатия». В библиотеке Волошина хранится наиболее ранний перевод на русский язык, датированный 1923 годом. Перевод выполнен известным переводчиком Н.А.Холодковским. Библиографической редкостью можно считать книгу «Гете»[4] немецкого философа и социолога Георга Зиммеля в переводе одного из самых близких друзей М.А.ВолошинаА.Г.Габричевского. В предисловии к монографии сам Г.Зиммель пишет: «Задача этой книги не биографична… Я ставлю себе вопрос: каков духовный смысл Гетевского существования вообще. Под духовным смыслом мною разумеется отношение Гетевского бытия и слова к таким основным категориям, как искусство и интеллект, практика и метафизика, природа и душа, и то развитие, «какое эти категории получили через него».

У.Шекспир (1564-1616) – 455 лет со дня рождения

«…Из всех великих людей он самый загадочный.
Единственное, что мы о нем знаем –
Это то, что он жил и страдал».
Джеймс Джойс о Уильяме Шекспире

В библиотеке поэта впечатляет подборка произведений В.Шекспира в русских переводах. Уже в 1892 году в 15-летнем возрасте он начинает вести подробный дневник, в котором записывает: «Утром, как только проснулся, сел и начал читать Шекспира. Прочел «Король Джон», «Ричард II» и две части «Генриха IV» [4, 22]. А в 1896 году, составляя новый список книг своей библиотеки, наряду с произведениями Гоголя, Майкова, Писарева, Толстого, Байрона, Бокля, Дарвина, Ключевского, Прудона, Соловьева включает в него шеститомное собрание сочинений Шекспира. К творчеству великого драматурга Волошин неоднократно обращается в своих критических рецензиях и статьях. В статье «Организм театра», рассуждая о проблемах современного театра, он пишет: «Но в этом случае отнюдь не следует смешивать драматической литературы с театром, осуществленным в сновидениях зрителя. Читая тексты Шекспира и Эсхила, мы имеем дело с чистой литературой и совершенно не можем еще судить, сколько в этой литературе было еще «театра»» [6, 116]. В другой статье «Русская трагедия возникает из Достоевского», ведя полемику о кризисе русского театра, Волошин замечает: «Русский актер за минувшее столетие прошел великолепную школу. Он ложился на прокрустовы ложи всех иноземных трагедий от Шекспира до Ибсена (вероятно, имея в виду В.И.Качалова в постановках Московского Художественного театра в роли Гамлета и Бранда, принадлежащих к самым знаменитым в репертуаре великого русского актера). Он учился претворять свой порыв духа сквозь призму и Гамлета, и Бранда, и Карено, повторяя этим те пути, которыми шло все русское искусство <…> Теперь он готов дать им динамический характер русской трагедии» [6, 364]. Здесь следует отметить, что большой резонанс у театральной критики и публики вызвало исполнение роли Гамлета В.И.Качаловым в 1911 году. Свое отношение к этому Волошин выразил в рецензии на постановку «Гамлет на сцене художественного театра» [6, 386-387].

Нельзя пройти мимо одного впечатляющего факта биографии Максимилиана Александровича в свете влияния творчества Шекспира на Волошина. В феврале 1916 года во время пребывания в Париже английский литературовед И.Голланси приглашает Волошина принять участие в выпуске «Книги в честь Шекспира» [4, 390] и просит его прислать стихи или прозу не позднее 20 марта этого года. Уже в июне этого же года издательством «OxfordUniversitypress» книга была выпущена тиражом 1250 экземпляров. В «Книге в честь Шекспира», посвященной 300-летию со дня смерти великого драматурга, приняли участие К.Бальмонт, Г.Брандеса, А.Бергсон, Э.Верхарн, Р.Киплинг, М.Метерлинк, А. де Ренье, Дж.Сантаяна, Р.Тагор, Т.Харди и другие. На стр.516-517 – стихотворение Волошина «В янтарном забытьи полуденных минут…» (в оригинале и в переводе Н.Форбса на английский язык) под названием «Portia» (имя героини пьесы Шекспира «Венецианский купец») [4, 402].

Уже в декабре 1923 года, находясь в безлюдном заснеженном Коктебеле, Максимилиан Александрович читает записи о Л.Толстом. Поражаясь, под каким «снопом света» наблюдателей прошла его жизнь, он резюмирует: «Идеалом жизни писателя должно быть полное исчезновение биографии за творчеством» (как у Гомера и Шекспира) [10, 206].

На выставке произведения Шекспира демонстрируются только в русском переводе, но в достаточно большом диапазоне. Это исторические хроники, представленные одной из самых ранних пьес Шекспира «Король Ричард III»[5], пьесы на античные сюжеты («Антоний и Клеопатра») из пятитомного собрания сочинений, изданных знаменитым акционерным обществом Ф.А.Брокгауза и И.А.Ефрона в Петербурге в начале ХХ века. Шекспировские трагедии представлены пьесами «Ромео и Джульетта», «Гамлет. Принц Датский»[6] в переводе М.А.Загуляева (1877 г.) и «Макбет»[7] в переводе А.И.Кронеберга – одного из первых переводчиков шекспировских пьес на русский язык (1891 г.). Романтические драмы, комедии, поэмы и сонеты великого английского драматурга предложены вниманию посетителей такими шедеврами мировой драматургии, как «Укрощение строптивой», «Комедия ошибок», «Зимняя сказка».

Фридрих Шиллер (1759-1805) – 260 лет со дня рождения

Загадкой вечной буду я себе.
Фридрих Шиллер

В критическом наследии М.А.Волошина содержится немного упоминаний имени немецкого поэта-романтика, драматурга, теоретика искусства, философа, ярчайшего представителя направления «Буря и натиск» Фридриха фон Шиллера. В апреле 1893 года, находясь в Москве и, уже предвкушая переезд в Коктебель, шестнадцатилетний Макс записывает в дневнике: «Шиллер, Диккенс, Гюго и Достоевский – вот четыре писателя четырех наций, перед которыми можно только преклоняться. <…> «Пишите так, чтобы люди плакали!» Вот величайший завет, данный писателям. <…> Боже мой! Если бы мне хоть когда-нибудь, хоть что-нибудь подобное написать…» [4, 27].

В статье «Современный французский театр» Волошин вспоминает книгу французского критика Жоржа Польти«Тридцать шесть драматических ситуаций», а также отрывок из бесед Гете, приведенных Эккерманом: «Затем Гете заговорил о Гоцци и его венецианском театре, где актеры импровизируют, получая от автора лишь сюжет. Гоцци полагал, что существует только 36 трагических ситуаций; по мнению Шиллера, их имеется гораздо больше, однако на деле ему не удалось найти даже тридцати шести» [6, 126]. Ж.Польти поставил эти слова эпиграфом к своей книге, заменив «трагические» ситуации на «драматические». Уже гораздо позже в «Записях 1932 года» Волошин рассказывал о знакомстве с Польти в Париже в 1916 году и о своем разговоре с ним: «Я доживал тогда последние дни в Париже. Это было время острой дружбы с Цетлиными. Кто-то (кажется Osenfant) мне предложил познакомить меня с Э.Мишле, книги которого, статьи и рассказы я знал. А заодно и с Жоржем Польти. <…> Польти был косой человек, худощавый и продолговатый. С Мишле я сейчас же разговорился о его замечательной статье о «святости Бодлера», в которой он поднимает вопрос чуть ли не о «канонизации» его» [9, 258]. По-видимому, тогда же Ж.Польти подарил М.Волошину свою книгу. Эти три статьи с дарственными надписями Ж.Польти сохранились в мемориальной библиотеке музея и также экспонируются на выставке в разделе книг на французском языке.

В уже упоминаемой волошинской статье «Судьба Льва Толстого» мы читаем: «Перебирая все лики трагического, до сих пор явленные в человечестве, мы не найдем ничего подобного. Обремененные счастьем царь Кандавл и царь Поликрат находят гибель, подготовленную завистливой Ананке. А в трагедии Толстого потрясает эта невозможность гибели при всей жажде жертвы. Это нечто еще небывалое на земле. Его смертью вписан новый знак в трагические судьбы человечества» [6, 530]. Здесь Волошин отсылает читателя к одному из самых известных античных сюжетов в интерпритации знаменитой шиллеровской баллады «Поликратов перстень», опубликованной в совместном журнале Шиллера и Гете «Альманах муз» в 1798 году.

Подборка произведений Шиллера в волошинской библиотеке впечатляет основательностью и академичностью, как и сочинения Шекспира и Гете. На выставке экспонируются одни из первых изданий поэтов на русском языке в переводах русских писателей. Заслуга в этом принадлежит выдающемуся русскому поэту-переводчику, библиографу, издателю-редактору Н.В.Гербелю (1827-1883) [11]. Именно ему пришла мысль в конце 1850 годов издать в русском переводе лучших иностранных поэтов. Сознавая всю важность такого замысла, он обратился за помощью к лучшим переводчикам того времени; кроме того, собрал все лучшие переводы классических иностранных поэтов. Так, в 1861 году закончилось полное издание Шиллера, высоко оцененное, как обществом, так и передовой прессой. Для лучшего понимания поэта Николай Васильевич поместил при каждой пьесе пояснительные статьи. Талантливый переводчик и добросовестный издатель он заслуженно занял почетное место в истории отечественной литературы и издательского дела. На выставке демонстрируется первый том издания Шиллера из полного собрания сочинений (1893 г.)[8].

Большой известностью у истинных ценителей книг пользовалась уже упомянутая легендарная серия «Библиотека великих писателей», которые издавались акционерным обществом Ф.А.Брокгауз – И.А.Ефрон под редакцией литературного критика, библиографа, редактора, историка литературы С.А.Венгерова (1855-1920)[9]. Это роскошно иллюстрированное издание со вступительными статьями и примечаниями, с историко-литературными комментариями, эстампами и рисунками в тексте, с переводами Жуковского, Тютчева, Фета, Мея, Аксакова и других, также нашло достойное место в экспозиции выставки. Кроме того, настоящее издание, публикуя все когда-либо появлявшиеся в русском переводе произведения Шиллера, впервые дает перевод сказочной поэмы «Турандот» и интересного для характеристики молодого Шиллера философско-физиологического трактата «О связи духовной и физической природы человека».

Оноре де Бальзак (1799-1850) – 220 лет со дня рождения

Искусство – это религия, которая
имеет своих жрецов и должна иметь
своих мучеников.
Оноре де Бальзак

Неоднократно обращался М.А.Волошин к творчеству классика французской литературы Оноре де Бальзака. В статье «И.Ф.Анненский – лирик», написанной Волошиным в декабре 1909 года по заказу редакции «Аполлона» и помещенной в подборке статей памяти Анненского, перефразируя Бальзака, Волошин пишет: «Все мы умираем неизвестными… - говорил Бальзак, но «жизнь равняет всех людей, смерть выдвигает выдающихся» [6, 520]. И далее: «Когда я вспоминаю теперь его фигуру – у меня всегда возникает чувство какой-то обиды; вспоминаются слова Бальзака: «Слава – солнце мертвых…» Эти слова, по всей вероятности, воспроизводят в сильно измененном виде фразу из его романа «Поиски Абсолюта». В переводе Б.А.Грифцова она звучит так: «Слава – солнце мертвых; при жизни ты будешь несчастен, как все великие люди, и разоришь детей».

Эта бальзаковская цитата, по-видимому, так импонирует Волошину, что он использует ее уже в другой статье, применительно к другому русскому писателю. В статье «Судьба Л.Толстого», написанной в связи с кончиной великого русского писателя в 1910 году и опубликованной в журнале «Русская мысль» наряду со статьями и мемуарами о нем З.Гиппиус, Д.Философова, В.Брюсова, П.Струве, С.Франка, С.Булгакова, осмысляя уход и смерть Толстого как знаменательного «жизнетворческого» акта, исполненного фаталистического значения для судеб России, Волошин пишет:«Такова доля всех тех, которые еще при жизни стремились выявить и определить лик своей судьбы, т.е. художников. В этом разоблачение тайного смысла скорбных слов Бальзака: «Все мы умираем неизвестными. Слава – солнце мертвых». Бальзаку ли было жаловаться на неизвестность?..» [6, 529].

В статье «Леонид Андреев и Федор Сологуб», анализируя рассказ Андреева «Тьма», Волошин противопоставляет ему творческие методы Бальзака: «Как пример обратного творчества можно привести Бальзака, который, взяв определенный характер, ставил его в известный круг обстоятельств и с холодным вниманием ученого, наблюдающего химическую реакцию, отмечал все движения души и действия своего героя» [6, 445].

Не может не восхищать многогранность интересов Максимилиана Александровича во всех областях мира искусства и, прежде всего, редкостная разносторонность его творческих пристрастий. Определяющим моментом своеобразия его критического творчества было то, что это была критика поэта. В одном из писем он признавался: «У меня нет темперамента и беглости журналиста, я все-таки только поэт…» Высокопрофессионально, как о литературе и изобразительном искусстве, он пишет о театре, скульптуре, танце, кинематографе. С присущей ему парадоксальностью мышления он рассматривает интересующий его предмет с совершенно неожиданной стороны, делает свои собственные умозаключения и выводы, далеко не всегда совпадающие с общепринятой точкой зрения.

В данном случае речь идет о трактовке Волошиным скульптуры Бальзака работы знаменитого французского скульптора Огюста Родена, получившего заказ на создание памятника от Общества литераторов во главе с Эмилем Золя к 100-летию со дня рождения писателя. Закутанный в монашескую рясу, грубый и могучий Бальзак был выставлен в 1898 году в художественном салоне Национального собрания и вызвал грандиозный скандал. «Уродство, бесформенная масса, монстр», - таков был вердикт увенчанных почестями и славой членов Общества литераторов. Совершенно по-иному воспринял роденовскую скульптуру Максимилиан Александрович. «Этот художник, такой смелый и такой склонный к новшествам, желая представить двух современников, отказался от современной одежды, как от подвига несовершимого, и одного – Бальзака – закутал широкой драпировкой, с другого – Гюго – сорвал все одежды, - пишет Волошин в статье «Сизеран об эстетике современности. Современная одежда» [6, 184-185]. В результате заказ был отменен, но скульптуру Роден все равно сделал, воплотив в ней всю мощь гения писателя. Памятник был установлен в Париже только в 1939 году на пересечении бульвара Монпарнас с бульваром Распай (перекресток Вавин).

О том, как часто обращался Волошин к творчеству великого француза, свидетельствует и количество его книг, как на русском, так и на французском языках, а также многочисленные пометки на полях. Волошинская библиотека насчитывает 10 книг на русском и 12 на французском языках. Среди них – собрания сочинений («Евгения Гранде», «Деревенский священник», «История тринадцати»)[10] и отдельные издания («Кузен Понс»[11], «Старик Горио»[12], «Вендетта»[13]). Книга «Поиски абсолюта»[14] на французском языке содержит более двадцати отчеркиваний и подчеркиваний простым карандашом.

Жорж Санд (1804-1876) – 215 лет со дня рождения

Жизнь ей не удалась, как, впрочем,
не удается никакая жизнь.
Жорж Санд

Творчество «королевы французского романтизма» Жорж Санд (Авроры Дюпен, в замужестве – баронессы Дюдеван) представлено как в библиотеке Волошина, так и на выставке несколькими книгами на французском языке. Это роман «Графиня Рудольштадт» (1843 г.)[15], который является продолжением знаменитой «Консуэло», ствшей в свое время сенсацией в Европе и в России. Прототипом героини романа, как известно, послужила знаменитая французская певица Полина Виардо, бывшая музой И.С.Тургенева на протяжении всей его жизни. Гораздо больший интерес представляет наличие в волошинской библиотеке романа «Лукреция Флориани» (1847 г.)[16]. Думается, что присутствие именно этого произведения не случайно. Для многих известных деятелей своего времени, Жорж Санд была что называется «Femme Fatale» («роковой женщиной»). Но самым знаменитым ее возлюбленным стал, конечно же, Фредерик Шопен. С ним писательница прожила почти девять лет. Эти отношения были неоднозначными – как для Шопена, так и для Санд. Свое видение этой любовной связи Санд описала в романе «Лукреция Флориани».

Зимой 1838/39 г. в небольшом горном городке Вальдемоза на острове Майорка в заброшенном картезианском монастыре XIII века поселились Ж.Санд и Ф.Шопен. Они прибыли сюда в надежде, что мягкий средиземноморский климат окажет благотворное воздействие на больного туберкулезом композитора. Однако их ожидания не оправдались. По иронии судьбы эта зима была одна из самых холодных за всю историю Майорки. И уже через две недели, проведенные в монастыре Вальдемозы, Шопен описывает свою келью как имевшую «форму гроба с огромными сводами». Подъемы поэтического вдохновения сменялись приступами жесточайшей депрессии, а начавшиеся дожди и всепроникающая сырость старых построек усугубили душевное и физическое состояние композитора, - и в феврале 1839 года он, вместе с Ж.Санд и ее двумя детьми покинул Майорку. Вопреки, а может благодаря трудностям были написаны два полонеза (ля-мажор и до-минор), мазурка ми-минор и чудесная прелюдия «Капли дождя». А спустя два года после поездки на остров, Жорж Санд написала книгу «Зима на Майорке». Интересно, что именно эта книга в какой-то степени побудила Волошина и его спутников-художников Е.Кругликову, Е.Давиденко и А.Киселева совершить путешествие по Испании и на Майорку в мае-июне 1901 года. В «Зиме на Майорке» Ж.Санд удивительно красиво описала остров с его неповторимым светом, пейзажами и цветовой палитрой, как райское место для художников.

Впечатления от путешествия по Майорке Волошин описал в Автобиографической прозе в небольшом эссе «Вальдемоза» и одноименном стихотворении: «Моей целью была Вальдемоза. Об ней я знал только то, что там когда-то Жорж Занд провела зиму вместе с Шопеном, живя в келье упраздненного монастыря. Я вполне положился на их вкус. <…> В темно-зеленой воде неподвижно отражался ряд печальных кипарисов, охвативших кольцом края бассейна, а за кипарисами, отчетливо рисуясь на розовато-желтом перламутровом небе, величаво-грустно клубилась корона сосны.

<…> Чем-то глубоко-таинственным веяло от быстро сгущавшихся теней, от мрака, шевелившегося среди кипарисов, от глубокого, зазеленевшего неба, от траурных кипарисов. Бесконечно грустная элегия, печальный ноктюрн Шопена чудились в лучах меркнущего света. <…> Знал ли он это место?.. Но, как бы то ни было, «Ноктюрны», написанные в Вальдемозе, говорят яснее и правдивее исторических справок» [9. 63, 67].

Своеобразным памятником литературно-критической мысли является переписка Жорж Санд и Гюстава Флобера, которую называют «самой прекрасной перепиской XIX века»[17]. Она насчитывает 201 письмо Ж.Санд и 218 писем Флобера и длилась около 10 лет вплоть до самой смерти писательницы в 1876 году. Несмотря на обилие тем в ней затронутых (бытовые подробности жизни, состояние французского общества, современной политики), главным предметом обсуждения было искусство, его цели и предназначение. Этот богатый эпистолярный материал включает различные дискурсы, перетекающие один в другой: биографический, критический, философский, эстетический. Эта переписка, кроме всего прочего, интересна еще и тем, что к ней несколько позже присоединился И.С.Тургенев, которого связывала и с Флобером, и с Санд прочная сердечная дружба. Общение трех художников, разных по возрасту, эстетическим пристрастиям, принадлежащие к разным культурам, является феноменом исключительной редкости. Взаимоотношения Жорж Санд, Флобера и Тургенева уникальны в том смысле, что представляют собой общение выдающихся писателей разных национальных литератур. Круг интересов таких выдающихся деятелей литературы не мог не включать вопросы, касающиеся не только путей развития искусства и литературы в целом, но и размышления о собственной манере письма, о месте и роли писателя в процессе создания произведения искусства, о преодолении конфликта между писателем и читателем. Представляется вполне закономерным, что Волошин, всегда тяготевший к высоким образцам эпистолярного искусства и неукоснительно им следовавший, приобретает эту книгу для своей библиотеки.

Творчество остальных писателей–юбиляров представлено в волошинской библиотеке и на выставке самыми знаковыми их книгами. Это книга «Государь» знаменитого флорентийца, писателя, мыслителя, философа, политического деятеля Никколо Макиавелли (1469-1527) – 550 лет со дня рождения. «Государь» - одно из самых неоднозначных произведений мировой литературы, шедевр политической мысли эпохи Возрождения, имеющих как непоколебимых сторонников (Ж.Ж.Руссо), так и яростных противников (король Пруссии Фридрих II). Способы захвата власти, удержание ее в завоеванной стране, борьба против угрозы политических заговоров, качества характера, которыми должен обладать государь (президент, глава государства) – вот уже пять веков занимает умы сильных мира сего. Трактат Макиавелли по праву считается новой ступенью в развитии политической философии, не теряющий своей актуальности даже в современном мире. Вполне закономерно, что Максимилиан Александрович был знаком с творчеством Макиавелли. Об этом также свидетельствует один забавный факт. В одной из статей, посвященных творчеству В.Брюсова, в свойственной Волошину парадоксальной манере, он писал: «Мне хотелось бы написать о Брюсове макиавеллиевскую книгу «Поэт» (имея в виду его трактат «Государь» и, намекая на использование Брюсовым любых средств для достижения «великой цели»).

На выставке экспонируется главный трактат Макиавелли в переводе Ф.К.Затлера (1805-1876) под названием «Монарх»[18].

Роман крупнейшего представителя французского гуманизма и одного из величайших писателей всех времен Франсуа Рабле (1494-1553 – 525 лет со дня рождения) также нашел свое почетное место на полках волошинской библиотеки и на выставке, посвященной юбилею великого гуманиста, писателя-сатирика, философа. Виктор Гюго причисляет автора «Гаргантюа и Пантагрюэля»[19] к величайшим гениям человечества и называет «шутовским Гомером». Для Бальзака Рабле – создатель огромного мира образов и идей, учитель и единомышленник, почти современник, выразивший «ясные, беспощадные суждения о самых возвышенных явлениях человечества с помощью нарочито грубого, мужицкого стиля…» По мнению М.Бахтина, Рабле является одним из авторов, заложивших основы современной европейской литературы.

Некоторые из современников и гостей М.А.Волошина сравнивали созданный им Дом Поэта в Коктебеле с Телемским аббатством Рабле, где царит «не вседозволенность, а руководящая сила чести благородных людей». Телемское аббатство, по мысли Рабле, должно свидетельствовать о благородстве человеческой природы.

В.П.Купченко, говоря о Доме Волошина как о «летнем приюте преимущественно для интеллигенции, положение которой в советской России было и тогда достаточно сложным» резюмирует: «<…>полной идиллии все-таки не было: «советская действительность» то и дело вторгалась в волошинское подобие Телемского аббатства. <…>Снова и снова приходилось обращаться в Москву, просить заступничества у Луначарского, Горького, Енукидзе; собирать подписи гостей под «свидетельством» бесплатности своего дома…»[12].

Книга Рабле представлена на выставке в переводе А.Н.Энгельгардт с иллюстрациями Г.Доре, признанными каноническими и сделанными им для французского издания в 1853 году. Всего по мотивам романа «величайший иллюстратор XIX века» выполнил более четырехсот рисунков, а крупнейший мастер политической сатиры Оноре Домье использовал образ Гаргантюа в карикатуре на короля Луи-Филиппа.

Литература и источники

1. Волошин М.А. Собрание сочинений. Т. 11/1. Переписка с М.В. Сабашниковой. 1903-1905/ Сост. К.М. Азадовский, Р.П. Хрулева; подгот. Текста Р.П. Хрулева; коммент. К.М. Азадовского. – М.: Эллис Лак, 2013. – 736 с.
2. Волошин М.А.»Русь». 1908, 4 янв., №3.
3. Купченко В.П. И.В.Гете в творчестве М.А. Волошина. // Русская литература. 1997. №3., стр. 145-155.
4. Купченко В.П. Труды и дни Максимилиана Волошина. Летопись жизни и творчества. 1877-1916. СПб.: Алетейя, 2002, -512 с. [44].
5. Цветаева Марина. Проза. Кишинев. «Лумина». 1986, стр 256-257.
6. Волошин М.А. Лики творчества / Подгот. В.А. Мануйлов, В.П. Купченко, А.В. Лавров. – Л., «Наука». 1988. – 848 с., ил. ДМВ [с. 259].
7. Волошин М.А. pro et contra, антология / Сост., вступ. Статья, коммент. Т.А. Кошемчук. – СПб.: ЦСО, 2017. -800с [с.410-411].
8. Волошин М.А. Собрание сочинений. Т.9. Письма 1903-1912 / Сост. А.В. Лавров, подгот. Текста и коммент. К.М. Азадовского и др. – М.: Эллис Лак, 2010. 784 с.
9. Волошин Максимилиан. Путник по вселенным. / Сост., вступ. Статья, коммент. В.П. Купченко и З.Д. Давыдова. – М.: Сов. Россия, 1990. – 384 с. Ил. [с. 167].
10. Купченко В.П. Труды и дни Максимилиана Волошина. Летопись жизни и творчества. 1917-1932. – СПб.: Алетейя; Симферополь: Сонат, 2007. – 608 с. С ил. ДМВ [с. 402].
11. Гербель Н.В. (1827-1883) – русский поэт-переводчик, литературовед, издатель-редактор, библиограф. В 1860-х 70-х годах им были изданы полные собрания сочинений Байрона, Гете, Шекспира, Шиллера и других европейских классиков.
12. Интернет-ресурс. З. Давыдов, В. Купченко. Максимилиан Волошин https://www.mgarsky-monastery.org/kolokol/4022
13. Интернет-ресурс. Е.Эткинд. Проблемы художественного перевода. http://e-repa.ru/files/tetradi-1963-etkind.pdf
14. Интернет-ресурс. Издания Н.В. Гербеля. http://library.krasno.ru/Pages/Museum%20of%20books/Gerbel.htm
15. Интернет ресурс. Библиотека великих писателей под редакцией С.А. Венгерова. В 20 тт. СПб., Брокгауз – Ефрон, 1901-1915. http://www.raruss.ru/bind-edition/1836-library-great-writers.html
16. Интернет-ресурс. Идеи Макиавелли в трактате «Государь». https://knowledge.allbest.ru/philosophy/2c0a65635b3ac69a5c53b89521316c36_0.html
17. Интернет-ресурс. Жорж Санд: свободная женщина. https://www.livelib.ru/articles/post/19632-zhorzh-sand-svobodnaya-zhenschina
18. Интернет-ресурс. Зима на Майорке. https://www.liveinternet.ru/users/3341029/post378957934
19. Интернет-ресурс. Флобер и Жорж Санд. https://www.e-reading.club/chapter.php/1006464/51/Bezelyanskiy_-_Znamenitye_pisateli_Zapada._55_portretov.html 

Над материалом работали:

Научное описание музейных предметов – Палаш И.Н.

Компьютерный набор – Пристинская В.А

Фото – Пристинский А.И.

 

[1] Гете В. Лирика. П/р и пред. Б.В. Гиммельфарба. М., - Л., ГИХЛ, 1931. 128 с. ДМВ. Инв. № Б-415.

[2] Гете В. Фауст. Пер. П. Трунина. М., тип. Елиз. Гербек, 1892, 290 с. Дарств. перев. [Е.О. Волошиной]. ДМВ. Инв. № Б-538.

[3] Гете В. Поэзия и правда. Ч.1 Пт.-М., Госиздат, 1923. 123 с. ДМВ. Инв. № Б-636.

[4] Зиммель Г. Гете В. Пер. А.Г. Габричевского. М. ГАХН, 1928. 264 с. ДМВ. Инв. № Б-623.

[5] Шекспир В. Король Ричард III. Комедия. М.,-Пт., гос.изд., 1923. 152 с. ДМВ. Инв. № Б-2190.

[6] Шекспир В. Гамлет, Принц Датский. Пер. М.А. Загуляева. Изд.2, испр. СПб., 1877. 74 с. ДМВ. Инв. № Б-6008.

[7] Шекспир В. Макбет. Пер. А.И. Кронеберга. Изд. 2-е. СПб., А.С. Суворин, 1891. 98, 16 с. ДМВ. Инв. № Б-1623.

[8] Шиллер Фр. Полн. СОБР. Соч. 7-е изд. Т.1. СПб., Н.В. Гербель, 1893. 467 с. ДМВ. Инв. № Б-648.

[9] Шиллер Фр. Собр. Соч. П/р С.А.Венгерова. Т. 3-4. СПб., Брохгауз – Ефрон, 1901. 632 и 544 с. С ил. ДМВ. Инв. № Б-1608-1609.

[10] Бальзак О. Собр. Соч. СПб., тип. бр. Пантелеевых, 1897-1899. Т.8. 304 с.; Т.9. 352 с. ДМВ. Инв. № Б-1277; 1278.

[11] Бальзак О. Кузен Понс. Вып. 3-4. Л., «Красная газета», 1930. 128 с. ДМВ. Инв. № Б-575.

[12] Бальзак О. Старик Горио. Красный трактор. Вып. 1-2. Пер. с фр. Н.Б. Мандельштама. – Л. Красная газета, 1930. 177-348 с. ДМВ. Инв. № Б-578.

[13] Бальзак О. Вендетта. Сарразин. Избр. Произведения. Вып. 7. Л., «Красная газета», 1930. 128 с. ДМВ. Инв. № Б-576.

[14] Бальзак О. де. Поиски абсолюта. Париж [ок 1900], 255с. ДМВ. Инв. № Б-7256.

[15] Санд Жорж. Графиня Рудольштадт. Париж [ок 1900], 352 с. ДМВ. Инв. № Б-7278.

[16] Санд Жорож. Лукреция Флориани. Париж. 1888, 320 с. ДМВ. Инв. № Б-7277.

[17] Переписка Жорж Санд и Гюстава Флобера. Париж, 468 с. ДМВ. Инв. № Б-7797.

[18] Макиавель, Николай. Монарх. Пер. с нем. Федор Затлер. СПб., «Общая польза», 1869. 178 с. ДМВ. Инв. № Б-5526.

[19] Рабле, Франсуа. Необычайно диковинная жизнь Гаргантюа. Пер. А.Н. Энгельгардт. Ил. Дорэ. СПб., «Нов. ж. ин. лит-ры», 1898. 112 с. ДМВ. Инв. № Б-3358.